Никто не говорит о мире
Признайтесь, родители нынешних срочников и резервистов: когда ваши дети были маленькими, вы тоже надеялись, что им не придется воевать? Теперь, глядя на своих внуков, мы уже не тешим себя подобными иллюзиями. Каждому поколению достанется своя война, и хорошо, если только одна.
Это стало понятно, когда разговоры о прекращении огня в Ливане только начинались, а по мере приближения договора сомнений оставалось все меньше. Пункт, оговаривающий, что прекращение огня будет длиться 60 дней – а если наши враги не будут соблюдать соглашение, военные действия возобновятся, не должен никого обманывать. В одну и ту же войну нельзя войти дважды, а начать новую гораздо труднее. Мы убедились в этом после размежевания с Газой, которое проходило под аккомпанемент заверений, что, мол, пусть только выпустят в нашу сторону хоть одну ракету… С тех пор на нас летели тысячи ракет, но власть реагировала на них, только когда ей была выгодна очередная ограниченная операция. Народу внушали, что все под контролем, и чего стоил этот контроль, мы увидели 7 октября 2023 года. На ливанском направлении после войны 2006 года действует такой же сценарий, с той разницей, что мы пока избежали катастрофы на севере, - и может быть, она еще впереди. Израиль 18 лет терпел провокации и обстрелы, прежде чем вернуться в Ливан. Цифра символичная: как раз выросло и призвалось в армию поколение, родившееся в год прекращения огня.
На самом деле, в наших реалиях не стоит чересчур доверять цифрами. Когда нам рассказывают, что Хизбалла разбита на 80 процентов или больше, то это ровно ничего не значит. В борьбе с терроризмом действует двоичная система исчисления: ноль или единица, разбита полностью или не разбита вообще. Хизбалла, так же как ХАМАС, не разбита, не уничтожена и не перестала быть смертельной угрозой. Неважно, сколько командиров и активистов группировки стали жертвами "атаки пейджеров" и точечных ликвидаций, если на нашу территорию по-прежнему летят ракеты.
Зачем Израилю нужно перемирие, когда цели операции не достигнуты? Это объясняют давлением США, опасениями отказа Белого дома от права вето в ООН, надеждой на
снятие эмбарго на поставки американского оружия. Предполагается, что нам нужно переждать те самые 60 дней, а потом придет Трамп, разберется с Ираном и проблема
Хизбаллы разрешится сама собой. Спрашивается, кому и что обещал Трамп, кроме завершения всех войн? Условия соглашения тоже остаются под большим вопросом. Будет ли Хизбалла соблюдать требования хотя бы формально и хотя бы в первые дни? Произойдет ли уход за реку Литань? Смогут ли международные спонсоры и Ливан контролировать
ситуацию и адекватно реагировать на ее изменения без ущерба для безопасности Израиля?
По нашему опыту, можно ответить однозначно: нет, нет и нет. Оптимистам напомним, что половина ливанских военнослужащих – шииты, симпатизирующие или напрямую
помогающие Хизбалле. Каждый второй дом в Южном Ливане – это склад оружия, и далеко не все они обнаружены ЦАХАЛом, а большинство жителей региона, которые
будут возвращаться в свои дома, - те же боевики. От "голубых касок" никогда не было никакой пользы. В конечном итоге, все зависит от действий Ливана, у которого нет ни
сил, ни ресурсов, ни желания противостоять террору. Даже армейское командование уже предупредило, что ливанская армия не пойдет на противостояние с Хизбаллой.
По большому счету, перелом на севере реален только в том случае, если Ливан выйдет из-под влияния Ирана. И такое даже было бы возможно, если бы кто-то (разумеется,
никто, кроме Израиля) полностью избавил страну от Хизбаллы. Но этого не случилось.
Сами по себе договоренности Израиля с Хизбаллой повышают ее авторитет, легитимацию и роль в политической жизни страны, а других террористов вдохновляют
на новые "подвиги". Тем более странно звучат высказывания о том, что перемирие на севере позволит нам более активно действовать в Газе. Напротив, прекращение огня в
Ливане воспринимается ХАМАСом как капитуляция Израиля и только прибавляет его боевикам решимости сражаться до конца, тем более что им, в отличие от Хизбаллы,
отступать некуда. Что касается обменной сделки, то ее шансы не растут, а уменьшаются, поскольку заложники – единственный козырь террористов, который позволяет им торговаться. И уж совсем наивно полагать, будто международное сообщество удовлетворится соглашением по Ливану и не станет требовать прекращения огня в Газе. Ровно наоборот: убедившись в том, что Израиль можно прогнуть, гуманный мир начнет давить на него с удвоенной силой. И нет надежды, что условия будущего замирения с ХАМАСом окажутся более выгодными, чем с Хизбаллой.
С другой стороны, никто уже не говорит о мире и не обещает, что войны прекратятся. Правительство почти не скрывает, что прекращение огня – временная мера с очевидной политической подоплекой, оно не поможет ни жителям севера, ни заложникам; никому, кроме власти. Война вернется не раз, и воевать придется всем: детям, внукам и правнукам.