Франция. Худшее – впереди
Франция, оправляющаяся от шока атак 13 ноября, начинает осознавать что проблемы с иммигрантским населением, скорее всего, будут только усугубляться.
В 18-м округе Парижа в государственной школе все ученики – дети иммигрантов. На секции футбола все матери, приведшие туда сыновей – в никабах. Коренные французы предпочитают отдавать детей в частные школы (религиозные – католические и еврейские).
Проблема запущена до чрезвычайности – согласно принципам Французской Республики, запрещен даже статистический учет людей на основании их происхождения или религии. Поэтому никто точно не знает, сколько мусульман во Франции, по разным оценкам – от 5 до 10 процентов населения. По данным последнего опроса населения, проведенного институтом PEW, мусульманами считает себя 7,5% населения, или 4,7 миллиона человек. Речь идет о самой высокой доле мусульман во всей Западной Европе. Предполагается, что к 2030 мусульмане составят 10% населения страны. Во многих районах Парижа эта цифра представляется реальной уже сегодня.
Михаил Колотов, бизнесмен, занимающийся недвижимостью, прожил в Париже 10 лет и рассказал корреспонденту портала walla о том, как город менялся на глазах: "Я жил в западной части города, там есть много вилл. Богатые настроили заборов ради того, чтобы защитить себя. На расстоянии нескольких десятков метров от них начинается "Дикий Запад". В некоторых районах, заселенных иммигрантами, полиция боится показываться. Мигранты смотря на французов как на богатеев, скачущих на лошадях и играющих в гольф, в то время как сами они живут в мире разбитых иллюзий. Они приехали во Францию в надежде на лучшую жизнь для своих детей – но ни второе, ни третье поколение мигрантов не оказалось в состоянии интегрироваться. Родители воспринимают это как унижение. Даже у меня, иммигранта из России – лучшие шансы во французском обществе, чем у "француза", родившегося в этих гетто. Чувство отверженности ведет к тому, что дети иммигрантов ищут свою идентичность в других местах".
Несмотря на первый звонок, прозвучавший еще во время мятежей 2005 года в пригородах Парижа, французские элиты предпочли не предпринимать ничего, полагая, что идеи секуляризма и либерализма сотрут культурные и религиозные разрывы. Этого не произошло – лучшей демонстрацией того является население французских тюрем, 70-80% которого составляют мусульмане, больше половины – в возрасте до 24 лет. Тюрьмы сами по себе стали рассадником радикальной идеологии и джихадизма, доказательством чему являются личности всех террористов, осуществивших самые громкие теракты последних лет.
Историк Жиль Михаэли живет в Париже последние 16 лет. Он объясняет суть фундаментальных изменений, произошедших во французском обществе "Волны иммиграции, пришедшие во Францию из Северной Африки и исламских стран в 60-70 гг столкнулись с многочисленными проблемами интеграции. Мигрантам трудно было пережить этот переход, перемещение из третьего мира в первый, замену мусульманских традиций на традиции европейские. Принимающая сторона, со своей стороны, переживала не менее драматический кризис: конец трех десятилетий процветания, кризис недвижимости, слабая социальная защита, безработица, снижение популярности Франции и всего французского, и начало глобализации. Сложилась ситуация "идеального шторма" – население, которое трудно интегрировать и принимающее общество, страдающее от кризиса культурных ценностей, оказавшееся в экономическом и идеологическом тупике".
Упомянутый Михали кризис культурных ценностей отражается в превалирующем настроении пессимизма, охватившим французскую нацию. В опросах общественного мнения французы мрачны относительно своих перспектив в качестве нации. В интеллектуальных терминах галльская болезнь выражается в эрозии классических сильных сторон французского мышления( универсализм, динамизм и изобретательность) и засилии его менее благотворных свойств: чрезмерной абстрактности, семантического фетишизма, тенденции взгляда внутрь в пространстве и назад. Подробнее об этом можно прочитать в материале "Как тускнеет французская мысль".
Президент Олланд клянется, что удвоит усилия в беспощадной борьбе с терроризмом – но игнорирует те условия, из которых произрастает террор. Половина европейцев, присоединившихся к Исламскому Государству – обладатели французского паспорта. После начала воздушных ударов ВВС Франции по ISIS эти люди пообещали возмездие на французской территории – и они свое слово держат.
Многие французы не верят в эффективность мер, о которых говорит Олланд. Крупный французский промышленник, занимающийся бизнесом в энергетической отрасли с большой грустью говорит о переживаемом стране периоде: "Франции потребуется несколько поколений, чтобы исправить создавшееся положение. Государство ввезло дешевую рабочую силу из колоний для строительной отрасли и автомобилестроения, но не сумело интегрировать эти волны мигрантов. Как бизнесмен, я могу сказать, что мы стали менее богатыми, и даже – более бедными. Как гражданин, я вижу великие изменения в социальной ткани общества, и копящийся великий гнев. Тот, кто живет отгородившись от мира в городах не чувствует этого. Тот, кто знает, что такое гетто, живет с чувством постоянной опасности, страха перед другими".