Дети, в школу собирайтесь

Ведущий: В продолжение серии наших бесед о воспитании я хотел бы сегодня поговорить о том, как надо готовить ребенка к переменам, к переходам от одного этапа в его развитии к другому.
Очень хотелось бы, чтобы эти неизбежные в жизни растущего человека переходы к каждому следующему периоду проходили безболезненно, без травмирования ребенка.
М. Лайтман: Любой переход к чему-то новому в жизни ребенка – идет ли речь о переходе от грудного вскармливания к другому питанию или об отвыкании от подгузников – должен происходить очень постепенно и естественно, как бы сам собой. Когда ребенок уже готов к перемене, у него самого рождается это желание, и тогда мы помогаем ему. Но следует дождаться, когда мы увидим какие-то признаки того, что он готов отказаться, например, от кормления грудью или от подгузников.
Ведущий: Как выглядят эти признаки?
М. Лайтман: Когда приходит время переходить от грудного молока к другой пище, ребенок вдруг пытается взять у матери то, что она ест. Это должно происходить естественно, не должно быть такого, что мама дает ему какую-то смесь в бутылочке, он, несчастный, плачет, а она силой пытается накормить его.
Можно просто поставить перед ребенком какую-нибудь подходящую для него еду. Захочет – да, не захочет – нет. В тот момент, когда мы видим, что у него есть желание попробовать что-то новое, можно начать постепенно подменять материнское молоко другой подходящей ему пищей – сначала одно кормление, потом два.
Ведущий: То же касается отвыкания от подгузника и всего остального?
М. Лайтман: Относительно всего. Если мы внимательны к ребенку, то в какой-то момент заметим, что он сам делает первые шаги к следующему этапу.
Ведущий: Есть и другие перемены. Ребенок, который еще не находился в обществе детей, пошел в садик.
М. Лайтман: Но до двух лет ребенок не чувствует окружения, ему нужна только мама. Он чувствует ее, ее молоко, ее запах. И еще ему нужна комната, где он обитает. Желательно даже не выводить его далеко от дома. Его организм до двух лет не готов противостоять различным воздействиям враждебной для него внешней среды.
В два года мы начинаем уже давать ребенку новые впечатления. Но открывать для него мир надо постепенно, согласно его разуму и чувству, постепенно расширяя круг новой для него информации.
Желательно, чтобы это были не самолеты и не поезда со всем их шумом. Мы говорим: «Смотри, самолет», а ребенок не знает, что это такое, и пугается. Лучше, чтоб это были животные и растения – деревья, собака, птицы – что-то очень близкое, что всегда было рядом с человеком.
Мы ведь не просто так растем и развиваемся. У нас есть «решимот» – записи, память прошлых поколений. Каждый человек за годы своей жизни развивается подобно тому, как развивалось всё человечество. И не случайно новое поколение умнее предыдущего. Это гены, в которых хранится память об уровне развития прошлого поколения, дают нам возможность развиваться с этого уровня дальше.
Поэтому всё то естественное, что у нас было в прошлом поколении, не нужно спешить менять для ребенка на что-то искусственное – машины, самолеты и прочее. Чем более естественна и пасторальна обстановка, в которой он развивается, тем полезнее для него.
И, конечно же, не стоит давать маленькому ребенку смотреть мультфильмы. Не очень хорошо даже, что он видит, как родители смотрят телевизор, говорят по смартфону, сидят у компьютера.
Так же, как человечество до XX-XXI века развивалось без Интернета и других новинок, так и ребенку где-то до 2-3 лет давать все эти приборы нежелательно.
Ведущий: Но дети в самом раннем возрасте прекрасно играют с этими новыми «игрушками».
М. Лайтман: Это вместо естественного развития. А потом у них появляются проблемы.
Если двухлетний ребенок смотрит фильмы на экране телевизора или компьютера, ему будет недоставать естественного восприятия, правильного видения глубины картины, запахов, того, что дети суют в рот, ощущая вкус.
Лучше посадить ребенка в садике, где трава, кошка, собака, песок. Там для него столько всяких естественных впечатлений! Это совсем не то неестественное, искаженное восприятие без нужной ребенку информации – запахов, глубины, текстуры, – которое он получает, глядя на плоский экран. Он видит какую-то картину, но не понимает, что это.
Ребенок в течение, скажем, 5 лет должен пройти то же развитие, которое прошло человечество, ну, допустим, за 50 тысяч лет. Но это должно происходить постепенно, одно за другим – так, чтобы в нем развивались нужные системы.
А мы суем ему телевизор, компьютер, смартфон. Всё это – плоско, искусственно, это дает ребенку неправильное восприятие действительности. Потом он выходит в реальную жизнь, а для него всё – плоско, как на экране…
Ведущий: То есть, это портит его эмоциональное развитие.
М. Лайтман: Конечно. Мы даже не осознаем, насколько неправильно он потом воспринимает природу – горы, море… А что он смотрит по телевизору?! После того как с детства человек насмотрелся голливудских фильмов, для него убить человека – естественно. У него еще нет никакой защиты, поэтому он думает, что это нормально и все так делают.
Моя дочь не позволяет моему внуку даже приближаться к телевизору и компьютеру. Правда, телефон он берет и как будто говорит по нему. Я понимаю, трудно, конечно, оградить их от всего этого, время такое. Я просто говорю, что хорошо, полезно для ребенка и что ему вредит.
Ведущий: Давайте остановимся на моменте, когда ребенок, который до сих пор был постоянно с мамой, пошел в садик. Как правильно подготовить его к этому переходу?
М. Лайтман: Мама ведет его в сад и проводит там вместе с ним целый день или полдня. Он спокойно играет, зная, что мама сидит где-то в метре-двух от него. Как дома – мама на кухне, а он играет в своей комнате, но может прийти к ней.
То есть, нельзя притащить его в сад, насильно оставить там и убежать на работу. Это для ребенка страшная трагедия, которая останется с ним на всю жизнь. А потом мы удивляемся – откуда берутся преступники? От подобных трагедий детства – это несчастные дети, всего лишь.
Я думаю, если мы все сделаем правильно, без резких переходов, то не будет никаких проблем. Он спокойно и естественно отвыкнет от груди, потом от соски, а потом от мамы.
Ведущий: Что ребенок должен получить в детском саду, чтобы быть готовым к школе?
М. Лайтман: Детский сад в некотором смысле даже важней, чем школа. Ребенку дают информацию о красках, о запахах, о природе, которая его окружает. Его учат, как не упасть с высоты, как остерегаться острых и других опасных вещей. В саду он получает речь, основы отношений с другими людьми.
По ребенку можно увидеть, в каком он саду, какая там воспитательница, какие дети. И все это очень важно. Выбирая сад, нельзя идти на уступки. Нужно посмотреть, как воспитатель выражает свои мысли, ведь ребенок всё воспринимает – словарный запас, впечатления, выражения, жесты.
Мы думаем: «А, в школе потом научится». Нет, потом он не научится. Если он не получил нужного развития в детском саду, многие важные вещи будут упущены. Я помню, как нас, мальчиков, учили, как относиться к девочкам. Я с детского сада усвоил, что к девочкам надо относиться иначе, что их нельзя бить. Такие вещи остаются. Школа этим не занимается.
В детском саду должны учить его писать, читать, считать. Надо учиться петь, что-то учить наизусть. До шести лет надо уметь сравнивать – выше, шире, больше, меньше. А с шести уже начинается школа.
Ведущий: Давайте поговорим о том, как подготовить ребенка к переходу из детского сада в школу.
М. Лайтман: Лучше всего было бы, если бы та же группа детского сада переходила в школу. Чтобы за месяц или два до школы в детский сад приходила учительница, играла с ними и знакомилась с детьми, родителями и воспитательницей.
И тогда они как будто переходили бы из одного сада в другой сад, который называется школой. Переход должен быть мягким, гладким.
Ведущий: Как этого добиться?
М. Лайтман: Принцип простой: мы не делаем резких изменений. Просто расширяем то же знакомство с природой, с жизнью, с людьми, с отношениями между нами. Лишь расширяем горизонты.
В детском саду они сидели в кругу, и сейчас они садятся в круг. В детском саду они пели и разговаривали – и сейчас они продолжают это делать. Только им добавляют немного больше информации, немного больше знаний.
Их учат играть в какие-то другие игры, читать, писать и что-то делать руками лучше, чем в саду, раскрашивать что-то более тонко и т. д.
Ведущий: А как подготовить ребенка, который общался только с детьми своего возраста, к переходу в школу, где учатся дети от первого до шестого класса?
М. Лайтман: Не должно быть таких школ.
Ведущий: Но других школ нет сегодня.
М. Лайтман: Ну, да, он выходит во двор, а там… «дикий запад». Нет, я не готов давать этому какие-то костыли, какие-то протезы вместо здоровых ног. Школы должны быть поделены очень четко.
Первые три-четыре года дети еще могут учиться вместе в одной школе. В этом возрасте они еще не умеют хитрить. Даже если они обманывают, то еще по пустякам.
Но потом, когда начинается сексуальное развитие, когда начинает расти гордыня и зависть, – надо отделить каждый возраст, чтобы не было в одной школе слабых и сильных, маленьких и больших.
Когда я учился, в моей школе были дети от семи до семнадцати лет. Так мне они казались какими-то циклопами, большими и страшными. И я готов был сделать всё, чтобы этот «циклоп» только посмотрел на меня.
Не должно быть рядом ни младших, чтобы властвовать над ними, ни старших, чтобы быть под их властью. И не нужно, чтобы младшие учились у старших всяким хитростям.
Ведущий: Как это должно выглядеть в идеале?
М. Лайтман: Каждый возраст отдельно. Эта школа для пятых классов. Эта – для шестых.
Ведущий: Теперь я понимаю, в чем наша трагедия. Вы сейчас описали цельную, единую систему образования, в которой – в отличие от существующей – нет резких переходов. В этом цельном процессе ребенок не сталкивается с узкими местами. С теми местами, где сегодня находится его страх.
М. Лайтман: Не зря ведь написано: «Воспитывай отрока согласно путям его».



Подготовила Светлана Волчек

Проблемы детского развития нашего времени Ведущий: В продолжение серии наших бесед о воспитании я хотел бы сегодня поговорить о том, как надо готовить ребенка к переменам, к переходам от одного этапа в его развитии к другому.
Очень хотелось бы, чтобы эти неизбежные в жизни растущего человека переходы к каждому следующему периоду проходили безболезненно, без травмирования ребенка.
М. Лайтман: Любой переход к чему-то новому в жизни ребенка – идет ли речь о переходе от грудного вскармливания к другому питанию или об отвыкании от подгузников – должен происходить очень постепенно и естественно, как бы сам собой. Когда ребенок уже готов к перемене, у него самого рождается это желание, и тогда мы помогаем ему. Но следует дождаться, когда мы увидим какие-то признаки того, что он готов отказаться, например, от кормления грудью или от подгузников.
Ведущий: Как выглядят эти признаки?
М. Лайтман: Когда приходит время переходить от грудного молока к другой пище, ребенок вдруг пытается взять у матери то, что она ест. Это должно происходить естественно, не должно быть такого, что мама дает ему какую-то смесь в бутылочке, он, несчастный, плачет, а она силой пытается накормить его.
Можно просто поставить перед ребенком какую-нибудь подходящую для него еду. Захочет – да, не захочет – нет. В тот момент, когда мы видим, что у него есть желание попробовать что-то новое, можно начать постепенно подменять материнское молоко другой подходящей ему пищей – сначала одно кормление, потом два.
Ведущий: То же касается отвыкания от подгузника и всего остального?
М. Лайтман: Относительно всего. Если мы внимательны к ребенку, то в какой-то момент заметим, что он сам делает первые шаги к следующему этапу.
Ведущий: Есть и другие перемены. Ребенок, который еще не находился в обществе детей, пошел в садик.
М. Лайтман: Но до двух лет ребенок не чувствует окружения, ему нужна только мама. Он чувствует ее, ее молоко, ее запах. И еще ему нужна комната, где он обитает. Желательно даже не выводить его далеко от дома. Его организм до двух лет не готов противостоять различным воздействиям враждебной для него внешней среды.
В два года мы начинаем уже давать ребенку новые впечатления. Но открывать для него мир надо постепенно, согласно его разуму и чувству, постепенно расширяя круг новой для него информации.
Желательно, чтобы это были не самолеты и не поезда со всем их шумом. Мы говорим: «Смотри, самолет», а ребенок не знает, что это такое, и пугается. Лучше, чтоб это были животные и растения – деревья, собака, птицы – что-то очень близкое, что всегда было рядом с человеком.
Мы ведь не просто так растем и развиваемся. У нас есть «решимот» – записи, память прошлых поколений. Каждый человек за годы своей жизни развивается подобно тому, как развивалось всё человечество. И не случайно новое поколение умнее предыдущего. Это гены, в которых хранится память об уровне развития прошлого поколения, дают нам возможность развиваться с этого уровня дальше.
Поэтому всё то естественное, что у нас было в прошлом поколении, не нужно спешить менять для ребенка на что-то искусственное – машины, самолеты и прочее. Чем более естественна и пасторальна обстановка, в которой он развивается, тем полезнее для него.
И, конечно же, не стоит давать маленькому ребенку смотреть мультфильмы. Не очень хорошо даже, что он видит, как родители смотрят телевизор, говорят по смартфону, сидят у компьютера.
Так же, как человечество до XX-XXI века развивалось без Интернета и других новинок, так и ребенку где-то до 2-3 лет давать все эти приборы нежелательно.
Ведущий: Но дети в самом раннем возрасте прекрасно играют с этими новыми «игрушками».
М. Лайтман: Это вместо естественного развития. А потом у них появляются проблемы.
Если двухлетний ребенок смотрит фильмы на экране телевизора или компьютера, ему будет недоставать естественного восприятия, правильного видения глубины картины, запахов, того, что дети суют в рот, ощущая вкус.
Лучше посадить ребенка в садике, где трава, кошка, собака, песок. Там для него столько всяких естественных впечатлений! Это совсем не то неестественное, искаженное восприятие без нужной ребенку информации – запахов, глубины, текстуры, – которое он получает, глядя на плоский экран. Он видит какую-то картину, но не понимает, что это.
Ребенок в течение, скажем, 5 лет должен пройти то же развитие, которое прошло человечество, ну, допустим, за 50 тысяч лет. Но это должно происходить постепенно, одно за другим – так, чтобы в нем развивались нужные системы.
А мы суем ему телевизор, компьютер, смартфон. Всё это – плоско, искусственно, это дает ребенку неправильное восприятие действительности. Потом он выходит в реальную жизнь, а для него всё – плоско, как на экране…
Ведущий: То есть, это портит его эмоциональное развитие.
М. Лайтман: Конечно. Мы даже не осознаем, насколько неправильно он потом воспринимает природу – горы, море… А что он смотрит по телевизору?! После того как с детства человек насмотрелся голливудских фильмов, для него убить человека – естественно. У него еще нет никакой защиты, поэтому он думает, что это нормально и все так делают.
Моя дочь не позволяет моему внуку даже приближаться к телевизору и компьютеру. Правда, телефон он берет и как будто говорит по нему. Я понимаю, трудно, конечно, оградить их от всего этого, время такое. Я просто говорю, что хорошо, полезно для ребенка и что ему вредит.
Ведущий: Давайте остановимся на моменте, когда ребенок, который до сих пор был постоянно с мамой, пошел в садик. Как правильно подготовить его к этому переходу?
М. Лайтман: Мама ведет его в сад и проводит там вместе с ним целый день или полдня. Он спокойно играет, зная, что мама сидит где-то в метре-двух от него. Как дома – мама на кухне, а он играет в своей комнате, но может прийти к ней.
То есть, нельзя притащить его в сад, насильно оставить там и убежать на работу. Это для ребенка страшная трагедия, которая останется с ним на всю жизнь. А потом мы удивляемся – откуда берутся преступники? От подобных трагедий детства – это несчастные дети, всего лишь.
Я думаю, если мы все сделаем правильно, без резких переходов, то не будет никаких проблем. Он спокойно и естественно отвыкнет от груди, потом от соски, а потом от мамы.
Ведущий: Что ребенок должен получить в детском саду, чтобы быть готовым к школе?
М. Лайтман: Детский сад в некотором смысле даже важней, чем школа. Ребенку дают информацию о красках, о запахах, о природе, которая его окружает. Его учат, как не упасть с высоты, как остерегаться острых и других опасных вещей. В саду он получает речь, основы отношений с другими людьми.
По ребенку можно увидеть, в каком он саду, какая там воспитательница, какие дети. И все это очень важно. Выбирая сад, нельзя идти на уступки. Нужно посмотреть, как воспитатель выражает свои мысли, ведь ребенок всё воспринимает – словарный запас, впечатления, выражения, жесты.
Мы думаем: «А, в школе потом научится». Нет, потом он не научится. Если он не получил нужного развития в детском саду, многие важные вещи будут упущены. Я помню, как нас, мальчиков, учили, как относиться к девочкам. Я с детского сада усвоил, что к девочкам надо относиться иначе, что их нельзя бить. Такие вещи остаются. Школа этим не занимается.
В детском саду должны учить его писать, читать, считать. Надо учиться петь, что-то учить наизусть. До шести лет надо уметь сравнивать – выше, шире, больше, меньше. А с шести уже начинается школа.
Ведущий: Давайте поговорим о том, как подготовить ребенка к переходу из детского сада в школу.
М. Лайтман: Лучше всего было бы, если бы та же группа детского сада переходила в школу. Чтобы за месяц или два до школы в детский сад приходила учительница, играла с ними и знакомилась с детьми, родителями и воспитательницей.
И тогда они как будто переходили бы из одного сада в другой сад, который называется школой. Переход должен быть мягким, гладким.
Ведущий: Как этого добиться?
М. Лайтман: Принцип простой: мы не делаем резких изменений. Просто расширяем то же знакомство с природой, с жизнью, с людьми, с отношениями между нами. Лишь расширяем горизонты.
В детском саду они сидели в кругу, и сейчас они садятся в круг. В детском саду они пели и разговаривали – и сейчас они продолжают это делать. Только им добавляют немного больше информации, немного больше знаний.
Их учат играть в какие-то другие игры, читать, писать и что-то делать руками лучше, чем в саду, раскрашивать что-то более тонко и т. д.
Ведущий: А как подготовить ребенка, который общался только с детьми своего возраста, к переходу в школу, где учатся дети от первого до шестого класса?
М. Лайтман: Не должно быть таких школ.
Ведущий: Но других школ нет сегодня.
М. Лайтман: Ну, да, он выходит во двор, а там… «дикий запад». Нет, я не готов давать этому какие-то костыли, какие-то протезы вместо здоровых ног. Школы должны быть поделены очень четко.
Первые три-четыре года дети еще могут учиться вместе в одной школе. В этом возрасте они еще не умеют хитрить. Даже если они обманывают, то еще по пустякам.
Но потом, когда начинается сексуальное развитие, когда начинает расти гордыня и зависть, – надо отделить каждый возраст, чтобы не было в одной школе слабых и сильных, маленьких и больших.
Когда я учился, в моей школе были дети от семи до семнадцати лет. Так мне они казались какими-то циклопами, большими и страшными. И я готов был сделать всё, чтобы этот «циклоп» только посмотрел на меня.
Не должно быть рядом ни младших, чтобы властвовать над ними, ни старших, чтобы быть под их властью. И не нужно, чтобы младшие учились у старших всяким хитростям.
Ведущий: Как это должно выглядеть в идеале?
М. Лайтман: Каждый возраст отдельно. Эта школа для пятых классов. Эта – для шестых.
Ведущий: Теперь я понимаю, в чем наша трагедия. Вы сейчас описали цельную, единую систему образования, в которой – в отличие от существующей – нет резких переходов. В этом цельном процессе ребенок не сталкивается с узкими местами. С теми местами, где сегодня находится его страх.
М. Лайтман: Не зря ведь написано: «Воспитывай отрока согласно путям его».



Подготовила Светлана Волчек

Проблемы детского развития нашего времени