Парфенов: как Раневская - "хочу в XIX век!" - я не кричу
20 марта в театре "Гешер" в Тель-Авиве состоится творческий вечер Леонида Парфенова, тележурналиста, автора культовой телепередачи "Намедни", четырехкратного лауреата ТЭФИ, премии имени Листьева и других профессиональных наград. Леонид Парфенов, приглашает израильских зрителей посмотреть его последний фильм "Цвет нации", отрывки из его последних работ, узнать секреты новых проектов, получить ответы на волнующие вопросы и принять участие в автограф-сессии. Встреча с Леонидом Парфеновым – интересный и познавательный разговор о прошлом, настоящем и будущем. В преддверии творческого вечера журналист рассказал о своем отношении к происходящему в России, современной журналистике и своих проектах
Леонид Парфенов, ставший первым лауреатом премии имени Владислава Листьева, произнес на церемонии вручения речь, в которой заявил, что российское телевидение полностью утратило способность объективно информировать о ситуации в стране и занимается лишь обслуживанием власти. По словам Парфенова, после того, как произошло "огосударствление" телевидения, темы для репортажей "окончательно поделились на проходимые по ТВ и непроходимые по ТВ", а "за всяким политически значимым эфиром угадываются цели и задачи власти, ее настроения, отношение, ее друзья и недруги".
- В вашей профессиональной жизни было много поворотов, но самым, пожалуй, резким стала речь на вручении премии им. Листьева в 2010-м году. Вы испортили помпезный праздник, сказав то, что сказали. Вы могли этого не делать, или это было внутренней потребностью?
- Я никого своего рейтинга "резкости" не веду, для меня это было "то, что я должен сказать". Это не внутренняя или внешняя - просто потребность. Если я так думаю и в своих представлениях не сомневаюсь - что мне еще говорить?
"Я просто сказал то, что должен был сказать, вот и все. Я по-прежнему нигде не работаю. И кроме одного большого фильма в год-полтора у меня в эфир ничего не выходит. Ну, и книги. Но я и не хочу на федеральном ТВ работать. За прошедшее время госпропаганда в эфире даже усилилась – ну, и зачем мне там быть? Что я могу делать в этих условиях?"
- Владимир Познер назвал вас одним из очень и очень немногих российских журналистов вообще, и тележурналистов в частности, которые не запятнали свою репутацию, не прогнулись в угоду кого бы то ни было. Вы уверены, что все делали правильно, или иногда вас одолевают сомнения? Чего бы вы не сделали, если бы у вас была возможность все переиграть?
- Нет, я не мечтаю ничего переиграть. И не имею привычки обдумывать задним числом - а вдруг чего не так, а, может, прогадал, эх, надо мне было... Есть новые дела и незачем носиться со старыми.
- Ваши высказывания о состоянии российской журналистики, в частности, телевизионной, звучали неоднократно. Что нужно сделать, чтобы вернуть тележурналистике утраченную репутацию?
- Репутация журналистики и само существование ремесла зависит не от журналистов. А от того, есть ли в обществе в них потребность. Хотят люди ставить перед собой вопросы, спорить, что-то требовать от власти, искать ей альтернативу, вообще - жить как граждане - будет журналистика. А нет запроса - до поры до времени рекордсменами тиражей окажутся сборники анекдотов. Хотя это состояние - аномалия и годы общественного самозабвения потом придется наверстывать.
"Во всем виноваты мы сами. Я много раз говорил, вот и недавно в лекции на "Дожде", когда меня уговорили выступить в таком формате. Это настолько очевидная истина, что как-то неловко повторять. Журналистика существует не потому, что есть журналисты – молодые, хорошие, талантливые, а потому что на нее есть спрос в обществе. Но если общество довольствуется газетами "Зятек", "Тещин язык" и прочие, то журналистики не будет. В России почти нет качественной прессы. Совершенно смехотворные тиражи двух-трех изданий, тираж "Коммерсанта" такой же, как тираж "Почтальона" – главной газеты Эстонии. Значит, в Эстонии есть общественная жизнь и желание людей как-то сверять свое существование с остальными гражданами. Для этого им необходима газета, через которую они чувствуют пульс жизни. А в России этого нет. Но кто в этом виноват? Власть может быть какой угодно, но раз такое хавают, значит, такое будут втюхивать – грубо выражаясь".
- Энциклопедия "Намедни" в бумажной версии - огромный кропотливый труд. Намерены ли вы продолжать этот проект?
- Вышло уже семь томов-альбомов, в каждом - около 300 феноменов и больше, по 500 иллюстраций, а общий тираж под полмиллиона экземпляров, что очень много для таких фолиантов. Я доволен этим проектом и - да, собираюсь его продолжать. Последними выходили тома 2006-2010 и 1946-1960, так что я могу двигаться и в ту и в другую сторону - выпускать и 1931-1940 и 2011-2015. Метод универсальный и формат больших разворотов с чередованием заголовков, фото и текстов мне кажется в чем-то даже более подходящим для рассмотрения событий-людей-явлений, чем телеверсия.
"Наверное, я все-таки сначала выпущу 1930-е годы. Я как раз сейчас пишу 1931-й год. Пишу про Empire State Building, объясняю феномен самого большого небоскреба и то, как его советским людям преподнесли Ильф и Петров в "Одноэтажной Америке".
- Вы – автор 38 фильмов. Первый из них - "Дети ХХ съезда" - был снят четверть века назад. Ваше кино ни с чем не спутаешь, его совершенно особой стилистике многие безуспешно пытаются подражать. Как рождается идея очередного фильма? Какой из них вы считаете несомненной удачей, а какой хотели бы переснять и почему?
- Нет, ничего переснимать я не хочу. А самому всегда больше нравятся последние работы - ведь в них ты нынешний, они - результат твоего профессионального и человеческого развития. Хотя, конечно, и прежние работы чем-то дороги, про них вспоминаешь как свои этапы.
- Последним фильмом, имеющим отношение к современникам, был "Я пришел дать вам волю" о М.С. Горбачеве. Потом вы снимали о шампанском, коллекционерах, кофе, истории цветной фотографии. О ком еще вам бы хотелось сделать фильм?
- Я все фильмы снимаю если вроде бы и про прошлое - то все равно как про современность. Это ведь журналистика, а не научно-популярный формат: вообще знание. Вы упомянули фильм про "коллекционеров" - это "Глаз Божий", две серии на 2,5 часа. Он был приурочен к 100-летию Пушкинского музея, но с первой минуты задавался вопросом: по какому критерию русские - европейцы, а Москва - Европа? А по тому - что они считают прекрасным. Век назад профессор Иван Цветаев собрал коллекцию самого старого искусства - лучшее собрание слепков античности, Средневековья и Возрождения. А буржуа-старообрядцы Иван Морозов и Сергей Щукин - коллекции самого нового: Ренуар, Моне, Ван Гог, Сезанн, Гоген, Матисс, Пикассо. И их тягу к такой красоте потом разделяли поколения людей, стоящих в очереди вокруг ограды музея, хотя это искусство долго считалось чуждым и тлетворным. Ну, действительно - "Опять двойка" или кубизм какой-то?! И снят этот фильм в дорогом и хлопотном формате докудрамы - когда внутри документального повествования ключевые эпизоды герои проживают как игровые. В этих сценах Олег Табаков, Михаил Ефремов, Игорь Кваша, Петр Налич, Владимир Познер - всего 28 ролей. Это думаете не современность - проповедовать сегодня европейскость России, да еще с таким напором?
- В Израиле вы покажете фильм "Цвет нации". Почему вы выбрали именно Прокудина-Горского, и кто придумал название фильму, в котором скрыто множество смыслов?
-Наследие Прокудина-Горского - 1900 негативов цветной фотосъемки дореволюционной России - единственный способ увидеть "позапрошлую" родину в сегодняшних стандартах изображения. И понять меру нашего разрыва с прежней страной. Это фильм тоже больше про современность - про постсоветскую Россию и ее происхождение. Названий было несколько, "Россия в цвету" пригодилось для версии фильма по-английски. А "Цвет нации" - название, предложенное известным госдеятелем 90-х, а ныне одним из главных русских блогеров-публицистов Альфредом Кохом. Мы с ним много говорили на эти темы, он к тому же еще и очень мне помог при сборе средств на фильм. 1900 сохранившихся негативов, хранящихся в Библиотеке Конгресса США - единственная возможность увидеть "позапрошлую" родину в сегодняшних стандартах изображения. Работая над фильмом, мы отобрали несколько десятков показательных адресов и объехали их, чтобы поставить камеру ровно там, где стоял штатив Прокудина-Горского, и посмотреть, что за это время изменилось и как.
- Вы приезжаете в Израиль, чтобы провести единственный творческий вечер. Для чего лично вам встреча с израильтянами, говорящими по-русски? Публике, несомненно, интересно, а вам?
- Давайте подождем - а будет ли публике интересно? Мне же всегда интересна живая реакция аудитории - раз люди приходят в зал, значит, им есть о чем сказать, о чем спросить. Я собираюсь еще и фрагменты других фильмов последних лет показывать и автограф-сессию с томами "Намедни" провести.
- Вы столько лет занимаетесь историей, а для вас – какая эпоха ближе по духу?
- У меня ко всем эпохам интерес профессиональный: что в каждом времени было сущностным и как это интересно представить людям? А как Раневская - "хочу в 19-й век!" - я не кричу.
PS. Это интервью с Леонидом Парфеновым состоялось за несколько дней до гибели Бориса Немцова.
Творческий вечер Леонида Парфенова "Намедни и всегда" состоится 20 марта в 20:30 в Большом зале театра Гешер.