Второе открытие Африки
В последнее время Израиль активно осваивает мировое дипломатическое пространство, возлагая особые надежды на новые направления. Так, на конец октября в Того намечен саммит, который может вернуть Израилю статус государства-наблюдателя в Организации африканского единства. Как оптимистично заявил наш премьер, "Израиль возвращается в Африку, а Африка возвращается в Израиль". Нетаниягу нанес несколько визитов в африканские страны, а до него это сделал Авигдор Либерман в свою бытность главой МИД. Африканские лидеры также посещают Израиль, а на африканском континенте активно работают израильские посольства и экономические представительства.
Нельзя сказать, что Израиль открывает Африку в первый раз. Скорее он открывает ее заново, и прежний опыт важно учесть, чтобы не наступить еще раз на те же грабли.
Еще Бен-Гурион считал необходимым налаживать отношения со странами "периферийной зоны", чтобы с их помощью прийти к согласию с ближайшими соседями. Голда Меир полагала, что у Израиля и африканских государств, освободившихся от колониального гнета, много общего. В 1963 году она даже побывала в Гане – первой африканской стране, с которой Иерусалим наладил дипломатические контакты. В 60-е годы прошлого века экономические, культурные и прочие связи с Африкой активно развивались; у Израиля были налажены отношения с 33 государствами "черного континента".
Но дружба закончилась неожиданно и стремительно. Причин на это было две – Война Судного дня и мировой нефтяной кризис. Арабские страны пообещали Африке дешевую нефть и другие бонусы в обмен на разрыв с Израилем. Это требование закрепила резолюция Организации Африканского единства; за ее выполнением строго следил ливийский диктатор Каддафи. Официальные контакты с Израилем сохранили только Малави, Лесото и Свазиленд; остальные боязливо действовали через посредников. Впрочем, израильские политики тоже уделяли мало внимания африканскому направлению, больше ориентируясь на страны Запада.
Новая эпоха открылась в начале 80-х. Многие африканские народы разочаровались в поддержке арабского мира; кроме того, их тревожил усиливающийся на их земле исламский радикализм. Первыми на сближение пошли Кения и Замбия. В 1976 году Кения разрешила дозаправку израильских самолетов, летящих освобождать заложников в Уганде. Но долгие годы это держалось в тайне, и в рассказах об операции "Энтеббе" фигурировала "одна из африканских стран".
Начиная с 1982 года были восстановлены дипломатические отношения более чем с 40 государствами Африки. В 2009 году Либерман стал министром иностранных дел и провозгласил принцип многовекторной международной политики Израиля. Одним из главных "векторов" называлась Африка, где министру в ходе его турне оказали на редкость теплый прием.
Такой поворот не устраивает наших арабских соседей, привыкших контролировать африканский континент. Еще в 2003 году Египет заблокировал просьбу Израиля о статусе государства-наблюдателя в Африканском союзе. От участия в предстоящем саммите в Того, где будет снова обсуждаться этот вопрос, уже отказались ЮАР и Марокко. Алжир, Бахрейн и другие мусульманские страны вместе с Палестинской администрацией пытаются сорвать саммит и предупреждают об опасности "экспансии сионистов в Африке".
Все это выглядит не слишком обнадеживающе на фоне оптимистичных заявлений о растущем сотрудничестве Иерусалима с арабскими соседями, в том числе и с Египтом. Да и дружба с африканцами пока не дает особых политических дивидендов; большинство из них по-прежнему голосуют в ООН за антиизраильские резолюции. Некоторые эксперты объясняют такое голосование силой инерции, хотя скорее его можно назвать тенденцией, которую в Африке мало кто готов менять – несмотря на выгодные контакты с Израилем.
Но так ли они выгодны – в первую очередь, для нас?
Интерес Африки к Израилю вполне конкретен – технологии и оружие. Развивающиеся страны нуждаются в наших инновациях в области сельского хозяйства, высоких технологий, медицины и т.д. Многочисленные израильские фирмы активно работают в этом направлении, воплощая новый, прагматичный подход к международному сотрудничеству.
Второй фактор более спорный. Контракты на поставки оружия и оборонных технологий приносят Израилю огромные деньги – но также укрепляют его сомнительную репутацию мирового экспортера вооружений. К тому же одним оружием дело не ограничивается. Израильские военные специалисты работают в ряде стран, которые борются с террором исламистских группировок – например, в той же Кении или, в прошлом, в Анголе. Конечно, это справедливая борьба и она дает Израилю информацию, важную для его собственной безопасности. Но стоит ли еврейскому государству вмешиваться в чужие войны, когда ему хватает своих?
Несомненный интерес представляет стремительно развивающийся африканский рынок, но как раз он осваивается недостаточно быстрыми темпами. Здесь израильским бизнесменам приходится догонять китайских, европейских и американских инвесторов.
Что касается политического сотрудничества, то пока у нас в Африке есть только один безусловный друг и партнер – образованный в 2011 году Южный Судан. Но у этого государства слишком много своих проблем, чтобы ждать от него какой-то помощи, кроме размахиваниями бело-голубыми флагами в честь независимости. Практически все мусульманские страны континента настроены к нам откровенно враждебно; в этом их поддерживают националистские режимы Южной Африки и Зимбабве.
Да, можно рассчитывать на сближение со странам Восточной Африки, тем более что для них палестинский вопрос значит несравненно меньше, чем для Запада, не говоря уж об исламском мире. Однако практика показывает, что такие отношения подвержены резким переменам, когда политический или экономический ветер начинает дуть в другую сторону. Не исключено, что нам придется еще не раз "закрывать" и вновь открывать африканский вектор.