Но был один, который не стрелял
Суд над солдатом Элиором Азарьей, уничтожившим террориста в Хевроне, набирает обороты. И, к великому сожалению, с каждым заседанием доказывает предсказания тех, кто предупреждал, что само проведение этого судилища ударит прежде всего по самой армии. И по ее статусу народной армии.
Но сначала стоит напомнить канву событий. 24 марта, в праздник Пурим, два террориста напали на солдат в Хевронском квартале Тель Ромейда. Им удалось ранить солдата, после чего один из террористов был убит, а второй ранен и находился на земле. Он был одет в куртку, хотя день был достаточно жаркий. Минер, который всегда проверяет тела на предмет взрывных устройств, то ли задерживался, то ли не был вызван, потому что кто-то из командиров решил, что смертники с поясами шахидов в районе Хеврона не встречаются (позже мы узнаем, кто). Военный фельдшер, и как принято, отличник боевой подготовки, оказав помощь раненому солдату, почувствовал опасность, исходящую от лежащего террориста и выстрелил в него. До этого, кстати, фельдшер скорой помощи отказался заниматься раненым террористом до тех пор, пока минер не проверит его на предмет взрывчатки.
Происходящее снимал активист антиизраильской организации "Бецелем", активно действующей против солдат и офицеров ЦАХАЛа. Он выложил фильм в сеть, и это сыграло роль той самой взрывчатки в высшем руководстве армии и политическом руководстве.
Первым осуждать солдата, и фактически выносить ему приговор бросился сегодня уже бывший министр обороны Буги Яалон (Ликуд). Он заклеймил солдата, впоследствии мы узнали, что его зовут Элиор Азарья, и велел отдать его под суд. Подключился и премьер-министр Биньямин Нетаниягу, заявивший, что подобному не место в армии. Все это буквально в первые часы, когда еще не было ни данных, ни нормального разбирательства, ничего.
Высшее руководство армии, видя такой расклад, и понимая, что политики оставили их без прикрытия, тут же встало на точку зрения министра обороны, и Элиор Азарья был назначен преступником. И маховик репрессий начал раскручиваться.
Единственным из политиков всеизраильского масштаба, кто не только не открыл огонь по солдату, но наоборот, встал на его защиту, был лидер партии Наш дом Израиль Авигдор Либерман. Он бросился на амбразуру сразу, заявив во всех СМИ, что нельзя осуждать солдата, исполнявшего свой долг. Солдат мог принять ошибочное решение – говорил Либерман, - но, когда министр обороны и премьер, и генералитет осуждают солдата еще до нормального дисциплинарного разбирательства, это нарушение всех норм. И прежде всего норм нашего общества, которое посылает своих сыновей и дочерей в народную армию.
Авигдор Либерман занял недвусмысленную гражданскую позицию, встав на защиту солдата, дав ему почувствовать, что ни в какой ситуации Израиль не бросает своих сыновей.
Закусивший удила Буги Яалон довел таки дело до суда. Он и высшее командование, которых представляла военная прокуратура, требовали тюремного ареста до вынесения решения суда, то есть на многие месяцы. И тут их ждал первый облом: суд не согласился с требованием прокуратуры, и выпустил Элиора Азарью под свободный арест в его воинской части.
И опят же, Авигдор Либерман поехал на суд, чтобы поддержать солдата. И продолжал гласно поддерживать его, выражая надежду на справедливый суд.
Вся эта история вызвала волну народного возмущения. На защиту солдата встали широкие массы общественности. Проходили демонстрации и пикеты.
А дальше начался суд, который пока подтверждает все те опасения, о которых говорили специалисты, аналитики, журналисты, общественники. Этот суд, словно осиновый кол, ударил по самому святому, что было в израильском обществе: связи народа и его армии.
В ходе судебных заседаний стало отчетливо видно, как командиры бросают своего солдата в беде. Против командира батальона, майора Тома Неемана, давшего свидетельские показания против своего солдата, развернулась травля в соцсетях. Что недопустимо в принципе. И не должно было доходить до того, что командир вынужден давать показания против своего солдата. Армия знает и умеет расследовать такие случаи и делать выводы.
После показаний командира бригады полковника Ярива Бен Эзры выяснились вообще удивительные вещи. Во-первых, он пересказывал якобы сказанную Элиором Азарьей фразу о том, что террорист должен быть убит. Пересказывал он ее с третьих слов. Во-вторых, оказывается по его приказу минеры перестали обыскивать трупы на предмет взрывчатки, потому как он, Бен Эзра, решил, что в районе Хеврона смертников с поясами шахидов нет. Почему? Потому, что он с этим не сталкивался.
После командира бригады выступал солдат, служивший с Элиором Азарьей, который рассказал, что после происшедшего их собирали и объясняли, что Азарья совершил преступление. Это происходило уже тогда, когда шло разбирательство. И объясняли это не сторонним наблюдателям, а будущим свидетелям, пытаясь наставить их на путь истинный. Более того, солдат рассказал, что однополчане Азарьи явно почувствовали, что их бросили, что у них не осталось поддержки.
Все это не может не вселять тревогу. И не зря 43% граждан Израиля не верят, что Элиор Азарья дождется справедливого суда. Это самое худшее. Степень доверия граждан к ЦАХАЛу всегда была самой высокой. Сегодня она может пошатнуться. А степень доверия к судебным органама падает с каждым готом. Поэтому на военном суде сегодня лежит двойная ответственность. Во-первых, не засудить невиновного. Во-вторых, не подорвать доверие к армии и военному суду.
Авигдор Либерман сегодня министр обороны. Он не имеет права вмешиваться в судебные дела. Не имеет права, пока идет суд, высказывать свое мнение. Всем нам, вместе с ним, остается молиться и надеяться на справедливый суд. В который всех нас втащили политиканы типа Буги Яалона.
Кстати, уже после назначения Авигдора Либермана министром обороны было наконец закрыто дело против командира, давшего залп по ХАМАСу в память о погибшем солдате ЦАХАЛа Дмитрие Левитасе, во время операции "Нерушимая скала".
Так что будем ждать окончания суда. Но не пассивно ждать. Надо все время писать об этом, выходить на демонстрации и всячески оказывать поддержку солдату, который остался один на один с системой.