Оставшиеся
…Дом старый, мамада - укрепленной комнаты – в нем нет. Спуститься с последнего этажа и добежать до убежища не успеваешь. Выходить на лестницу нельзя – там большие стеклянные окна. Что я делаю во время тревоги? Сажусь около холодильника. Рядом с ним как-то спокойнее…
…Родители живут в кибуце у ливанской границы. Время подлета ракеты – 15 секунд, а то и меньше. Даже в мамад можно не успеть, да и он не спасет от прямого попадания. Эвакуироваться они не могут – им много лет, они не выдержат разлуки с домом…
Таких историй сотни и тысячи. Израильтяне, оставшиеся под обстрелами, сохраняют мужество и чувство юмора, но им от этого не легче. Эвакуация - единственное решение, которое государство в начале войны предложило жителям Севера. Она была организована не слишком удачно, но власти сочли свою миссию и выполненной. Оставшиеся сами сделали свой выбор, и никто им больше ничего не должен. Для тех, кто жалуется на падение уровня медицины, образования, социальной помощи в северных районах, есть один ответ: уезжайте!
Но уехать могут не все, и не всегда это связано с ответственной должностью, требующей присутствия в зоне повышенного риска. Есть новые репатрианты, которые еще не отошли от стресса, вызванного переездом в другую страну. Есть старики, для которых смена привычной обстановки страшнее воздушной тревоги. Есть те, у кого нет лишних денег, нет родственников или хороших знакомых в безопасных районах. Их ждет маленькая гостиничная комнатка на всю семью, казенная обстановка, однообразное питание, зависимость от посторонних людей. Кто-то боится потерять с трудом найденную работу. Даже во время войны, перед которой, казалось бы, все равны, больше всего страдают самые неимущие и социально уязвимые.
Нынешняя ситуация отчасти напоминает позорную страницу Второй Ливанской, когда правительство просто бросило Север на произвол судьбы. Тогда вывозом и размещением беженцев, а также снабжением оставшегося населения продуктами и медикаментами занимались исключительно добровольцы. С тех пор какие-то выводы были сделаны, и основные ошибки исправлены. По крайней мере, существует программа эвакуации и помощи эвакуированным. Но недостатки этой программы все очевиднее, поскольку она не была рассчитана на войну, которая продолжается больше года и неизвестно когда закончится.
После 2007 года бесконечно говорили о необходимости строить на Севере больше убежищ и жилья с мамадами. Существует план "Защита Севере" и на него даже выделяли финансирование, но каждый раз деньги оказывались нужны для чего-то более актуального – чаще всего, на обеспечение коалиционных соглашений. Как результат, спустя почти 20 лет в Галилее, на Голанах, в Хайфе и Крайот по-прежнему полно старых домов без укрепленных комнат. В таких дешевых квартирах обычно живут репатрианты, просто бедные люди или так называемые социальные случаи - то есть именно те, кому труднее всего эвакуироваться. Во время обстрела им остается только надеяться на "Железный купол" или молиться, сидя у холодильника, где спокойнее.
Конечно, у власти хватает проблем: война на всех фронтах, заложники, террор, акции протеста, содержание эвакуированных, парламентские скандалы, международные вызовы. Но в том, как игнорируются нужды оставшихся, виден не только недостаток средств, ресурсов и планирования, но и определенный расчет.
Прежде всего, нас всех, не только северян, приучают надеяться прежде всего на свои силы и уже потом – на государство. Сторонников этого подхода стало гораздо больше после 7 октября, хотя вначале многие думали, что беспомощность власти в тот страшный день - результат трагической ошибки, которая будет исправлена, а виновные в ней наказаны. Однако с тех пор мало что изменилось; кажется, политические лидеры, наоборот, оценили, как удобно управлять страной, где утопающие сами занимаются своим спасением.
Отсюда отчасти вытекает второй момент: уверенность правительства в том, что львиную долю своих обязанностей можно переложить на волонтерские организации и просто неравнодушных людей. Что народ Израиля, как всегда, сплотится и соберет деньги для новейшего армейского снаряжения, приютит беженцев, накормит голодных, доставит лекарства больным… Именно это и происходит, но тогда зачем нам такое правительство?
Еще одна тенденция, на которую особенно упирают руководители муниципалитетов и местных советов Севера, - невольная или намеренная дискриминация удаленных регионов. Не только у нас периферия получает меньше денег, чем центр, но в Израиле здесь добавляется еще один фактор – экономия на безопасности. Чем хуже развивается та или иная часть страны, чем больше в ней проблем с работой, чем слабее инфраструктура, тем меньше людей приезжают туда жить и, соответственно, можно сократить расходы на защиту гражданского населения. Понятно, что в этом случае жизнь в регионе дешевле, а цены на квартиры ниже, поэтому селятся там в основном все те же репатрианты, пенсионеры, неимущие, неполные семьи и социальные случаи. Иными словами, люди самые незащищенные – во всех смыслах, поскольку государство не готово защищать их ни от бедности, ни от вражеских ракет.
Здесь трудно не заметить еще один вид дискриминации, направленной на конкретную прослойку населения. За бортом государственной заботы оказываются те, кто приносит меньше пользы в виде налогов и больше расходов на пособия, пенсии и льготы. В этом нет ничего нового: в системе приоритетов эти граждане всегда на последнем месте (достаточно сравнить бюджеты служб социального обеспечения с другими ведомствами). Но если в мирное время низкий уровень доходов означает более скудную продуктовую корзину, дешевую одежду, старую тесную квартиру, то на войне он становится вопросом жизни и смерти. Причем тех, кто не смог уехать в эвакуацию из опасных районов и живет без мамада и иного укрытия, мучают не только ночные сирены и постоянный страх погибнуть при обстреле. Они чувствуют себя лишними людьми, не нужными своей стране.